Иринка

Коты на лужайках отскакивали врассыпную, как только баба Шура вываливалась на крыльцо. Она тяжело и шумно спускалась по лестнице вниз, задевая ногой железное ведро или таз, ворчала. Ворчала она всегда. Ворчала, на ненавистное ведро, а то протестуя отзывалось в ответ. Ворчала на котов, на кур, на погоду и когда забывала что-либо в избе, нехотя возвращаясь обратно, она тоже ворчала. Ворчала баба Шура отборным, таким, матюшком, регулярно. Иринка — внучка от младшей дочери. Будучи обременённая вторым браком с гражданином не местным ( Байрам звали её супруга), и это имечко сильно резало слух деревенским сплетницам. А что, мужичок он работящий, ушлый, статный и главное — не пьющий. Иринка уж больно на него походила. Загляденье ребёнок ! Сама вся смуглая, как шоколадная печенька, а глаза огромные синие — пресиние, точно небо в погожий день.

— Что, моя-то, опять у вас гнездится ? — с дороги принималась за своё баба Шура, словно туча, заслоняя собой яркий солнечный свет.

— А ну гоните её взашей. Ирка ! Ирка ! — надрывалась она у ворот. Малая пряталась за мою спину, театрально строя рожицы ей в ответ и не слушалась, ни капельки не слушалась Ирка бабку. Родом-то они из Москвы, крайний случай ближнее Подмосковье, совсем не деревенских мастей семейство, но несколько лет подряд непрерывного опыта в сельском быту закалилизакалили, ох, как закалили бабу Шуру овощные грядки, парники, курятники, крольчатники с гусятниками в придачу. Вскоре Иринка в школу пошла. Уехала. Деревенское раздолье подвинулось на второй план, но вылазки к бабушкиному хозяйству случались каждые выходные. У девчонки появились местные друзья, подруги, а позже не миновала и любовь. Отец с матерью были против. Единственная дочь — гордость папы, и что это за деревенское неотёсанное существо рядом с ней ?! А кто его семья ? И что у него вообще маячит в перспективе ? Перспектив в деревне мало. Да и не было у пацанёнка серьёзных перспектив, а лёгких возможностей сбежать из деревни только одна — Ирка. У местных девчат перспектив ещё меньше. Разве, что закончить районное училище, да работу найти получше. Если же дела с работой решены, не затягивая ищут мужа. Ищут это, конечно, громко сказано. Никакого особенного «клада» ни в деревне, ни в районе не сыскать. Хотелось, как лучше, а получалось, как всегда — в этом вся сельская обыденность. А вот городская, Московская красотка, что являлась для деревенского паренька кусочком лакомым, хоть и мало понятным, доставалась на редкость легко. Всё дело в том, что насмотревшись вдоволь на умненьких, на правильных мальчиков, на городских телят, заласканных маминых сыночков, избалованных и ленивых, девчата грезят по сильному плечу, мужественному решению, по умелым, работящим рукам. И не секрет, коль простой деревенский парень таков. Таков он с детства, пока веры в себя не потеряет, пока не опуститься, не сопьётся. Однако, чуть только надкусишь мечты кусок, тут же ознакомишься и с другой стороной её медали. Баба Шура не то, чтоб была сильно против Иркиного увлечения, её частые визиты, забота, той даже кстати, но прыткость молодого паренька, его страстность, отважность и какая-то юношеская необузданность, пугала бабку, и внучку она внушительно предупреждала.

— Смотри, дочк, к обрыву с ним не ходи, только если вас много будет. Одна не ходи !

—Да ладно тебе, баб Шур, не придумывай себе по лишнему того, что нет. — смеясь отмахивалась Ирка. Вероятно она и вовсе не принимала в защиту напутствие бабушки, не слушала её, никого не слушала — порхала беспечным мотыльком.

Тем временем парнишка призван в армию. Иринка устраивала свою городскую жизнь, меняла планы, училась. Ей только-только исполнилось 18. Не так часто теперь она уж наведывалась в село. Основную часть времени используя для насущного. Какие мысли в её голове претерпевали регенерацию, никто не скажет. Но заметили все, что чаще её захватывала активная жизнь с множеством городских особенностей: с назойливо-яркими, манящими огнями улиц, с модными, широкими витринами. Иринка приехала в деревню лишь раз за длинный весенний квартал. Приехала, когда уже стояла по-летнему тёплая погода, цвела сирень и множились одуванчики. Баба Шура заметно сдала: охала, хромала, почти не высовывалась во двор. Девчонка вертела хвостом, суетилась, обращая на себя внимание, но к пареньку своему почему-то не пошла. Был ли он тогда в деревне ? Видел ли кто его ? Вечером, прощаясь с бабкой, клялась недолго задержаться у ребят. Делать ей, дескать, с ними нечего, а поболтать, послушать музыку можно. Всё таки не виделись давно — скопили новостей. По случаю чьего-то дня рождения, шумели, выпивали, но все свои ребята, с детства знакомые, чужие не заходили. Их просто бы не пустили. Знаете ли, у деревенских свои игры за территорию, у них это жёстко отслеживается и если что наказывается до первой крови. До теперешнего момента Ирку никто не трогал, никто не содействовал, с её слов. Тёплые, братские отношения были, не более. Может иногда и вылетали в её сторону сальные словечки, неоднозначные намёки, только кто на них будет в серьёз обращать внимание. У Ирки имелся мальчик, у мальчика того имелась Ирка, и все об этом знали. Все, без исключения. Групповое изнасилование никак нельзя было предположить даже в самых извращённых фантазиях. Ожидать что либо подобное от своих никто не мог. От уголовной ответственности участники преступления отклонились.

— Она сама была не против. Со-вер-шен-но-лет-няя !