КФС

Первое на что западает взгляд – огромные серые глазищи: чистые, смеющиеся.
Вздёрнутый нос, брови дугой. Короткая стрижка: русые, торчащие иголками волосы из-за ушей. Чёлка где-то там же, или её вовсе не было. Лет двадцать на вид. Стройная. Кассиры словно избегают с ней говорить, а она раскинулась над самой стойкой и не чувствуя, ну совершенно никаких неудобств и стеснений обгрызала вафельный  стаканчик с мягким мороженым. И все, кто пытался сделать заказ, обязательно имел  шанс перекинуться с ней несколькими фразами :

—А как у вас дела ? Всё хорошо, да ? Мороженое вкусное ! А мне ещё на одно хватит ? А не хватит вы мне добавите ? Она болтала одной ногой, что говорило о полнейшей её расслабленности в этом моменте. Да девчонка просто изливала на всех радостный поток энергий. Но люди сторонились, забирали подносы с колами и твистерами, чтоб стремглав удалить прочь от навязчивого общения.

До некоторого времени столик у стены пустовал. Его очистили от мусора, протёрли. Не решались к нему подойти и две женщины. Долго кружили с подносами, пока не освободилось для них место в другом зале. Шумная молодёжь, возникшая в дверях, плюхнулась на мягкие красные диваны. Один из них тут же прилип к стене. Он бесконечно что-то говорил, и, казалось, не давал вставить словечка трём остальным. Две пары сидели друг против друга, имеющие совершенно разные жизненные приоритеты и ценности.

— А вы знаете, что такое Филофобия ? – решил отличиться тот, что больше всех умничал.

— Боязнь влюбиться – ответила скромная девушка, ещё более скромного парня, сидевшего рядом с ней и словно не участвовавшего во всей этой словоохотливой викторине.

За всё время он произнёс от силы несколько фраз и вообще, создавалось впечатление, что он мечтает побыстрей избавиться от этой сладкой парочки, парализующих своим тщеславным образом всех остальных.

Девушка оказалась высокой и даже худой, когда шла вдоль зала, радостно размахивая руками. Она улыбалась каждому, кто поднимал на неё глаза, не считая чем-то зазорным  поинтересоваться его делами, здоровьем. Люди испуганно утыкались в еду, молча продолжая жевать.

— Она тут весь день околачивается, со всеми разговаривает, мы её выгнать не можем. – верещала одна из кассирш, важно шествуя с наполненным подносом к центральному столику.

Тот, что восхвалял свою всестороннюю развитость в каждом жизненном вопросе начинал транслировать ментальный флуд. Он долго и нравоучительно втирал скромной подруге напротив о бесспорной важности мяса в её ежедневном рационе. Хвастался надоевшей эрудицией, устрашая бедную тем, что она не родит, не выживет, потеряет ногти, волосы, кожу, если не прекратит над собой издеваться, и, наконец, последует его дельному совету, спохватиться и начнёт таки трескать этот необходимый для жизнедеятельности продукт. Он брал с неё слово не пренебрегать его пророческим даром.

Второй друг терпеливо молчал и только многозначительно вздыхая гладил её по коленке.

Обладательница смешливых серых глаз была не пьяна. Более того, она прекрасно демонстрировала адекватность координации движений и крайне охотно поддерживала любую не напыщенную речь в свой адрес. Она будто не замечала, не хотела замечать тот барьер в оценке себя, как от большинства посетителей, так и от работающего персонала.

— А я просто однажды понял и принял это в себе, что люди, которые мне не нужны, в принципе не должны быть рядом со мной. Если мне нечего им сказать…- парень самоуверенно повёл плечами, взглянул на часы. — Наверное у таких, как я, у которых всё в жизни есть, нам никто не нужен – столь пессимистично, но так же громко заканчивал он свой монолог. И чуть только они удалились к кассам, друг оживился.

— Я больше не-мо-гууу ! Его подруга потёрлась об него носом, они поцеловались, переключаясь на недоеденные салаты.

Небо кренилось в сон. Лёгкий полумрак висел над городом. Две белые полоски дыма медленно растворялись в воздухе, в след за удаляющимися в разные стороны крошечными самолётами.