Чайка

И даже в дождливый день этот город необычайно хорош. И даже, когда мостовые и парки тонут в тропическом шумном ливне, я не устаю впитывать его мощную живительную силу. Не устаю наблюдать, как его жители прячутся под крыши автобусных остановок, и как через мгновение покрываются мокрой пылью с головы до ног; и прозрачные зонтики над головами, у всех одинаковые, с весёлыми цветными точками по краям. Таксисты безбожно гнут цену ссылаясь на жуткий трафик, долмуши переполнены, словно случился всемирный потоп. Не возмутимы и спокойны остаются только уличные псы, мокнущие посреди тротуара. Не поддаваясь панике они разглядывают этот мир своими умными фисташкового цвета глазами, резко стряхивают с себя огоромные дождевые капли и продолжают не двигаясь стоять на месте, будто заручились командой не терять бдительность при любых обстоятельствах. Мечети сливаются с дымкой серого неба, протыкая острыми минаретами тучу, а в узких, торговых переходах царит такой хаос, что наивная мысль спрятаться там от дождя уже через минуту кажется сущим безумием. Но чуть только ливень стихает, на мокрые тротуары выползают ленивые торговцы с тележками мясистой бордовой черешни размером с грецкий орех. Всего 5 турецких лир и она будет снится тебе ночами, бесконечно сочная, приторно сладкая.

После дождя город снова стремится к жизни. Через час улицы полностью сухие, через два о нём уже никто не помнит. Чайки важно расправляют крылья над самым проливом, задерживаются, владея огромным приоритетом – рассматривать жизнь с высока. Вот бы мне подняться к облакам, зафиксировать это мгновение навека и резко спуститься вниз.

Я – чайка.

С белой, лоснящейся, сильной шеей; волнистыми, словно мелкая рябь на воде крыльями; с хищным всевидящем оком и большим вездесущим клювом. Я поднимаюсь в воздух, набираю скорость, оцениваю местность, положение, скрытые опасности. Я  кружу без остановки над мелкими яхтами, маневрируя меж торговых судов, рыболовных сетей. Я подаю сигналы таким же, как я и в срок отвечаю на них, гортанно и просто, без всякого опасения быть непонятой. Я качаюсь на волнах с чувством абсолютного собственника и восседаю на крыше или у самой кармы старенькой лодки бедного, хромово Али. Я слежу за миллионами морских рассветов и тысячами алых закатов. Я добываю элитный завтрак, банкетный ужин и балуюсь мелкой закуской, первоклассно и умело подкорауливая его со дна морского. И я  остаюсь свободным, ни к чему не привязанным существом, безропотно принимающим любые тяготы своего крылатого бытия. Я нерушимый “панцырь”. Я одинокий “воин”.

К вечеру местные разносчики чая, вольно ступающие по узким корридорам улиц босыми ногами раздаривают радостные приветствия и ловко взбираются на верхние этажи открытых веранд. Они кажутся лёгкими и воздушными, такими, по-свойски прямыми, безхитростными, но безмолвной тёмной ночью каждый из них, вытянется в кровате своей узенькой душной коморке и будет с наслаждением воображать себя в другой жизни: сытой и богатой, беззаботной и комфортной…                                                                                                                                                                                                                                                                      Kadikoy park / Istanbul ; 5. 07. 2014